Название: Кровь со вкусом аира Автор: Aрия Беты (редакторы): Lady Креведко Фэндом: Дневники вампира Персонажи: Кэролайн Форбс\Клаус Майклсон Рейтинг: PG-13 Жанры: Гет, Драма, Вампиры Предупреждения: OOC, Насилие Размер: Мини Статус: закончен Саммари: Его переполняло отвращение к той, что когда была символ доброты и невинности, а она не могла понять, чего он ожидал от нее.Он презирал ее за свою слабость, а она ненавидела его за его темно-голубые глаза.Он хотел сломать ее, хотел ощутить ее кровь, вкуса аира, а она-утонуть в собственной зависимости.Они презирали друг друга, и нет силы, которая смогла бы изменить их чувства.
Пролог
- Мне так нравится вкус твоей крови, такой грязной, горькой, пропитанной цинизмом и расчетом. Мне так нравится погружать клыки в твою шею, смотреть, как ты отплачиваешься не только за свои ошибки, но и за ошибки своих друзей. Ты даже не представляешь, какое удовольствие мне доставляет смотреть на твои мучения и попытки спастись, - говорил мужчина, смотря на тело девушки, бьющееся в судорогах. - Я не терплю предательства, милая, а за свое ты ответишь сполна.
- Я ненавижу тебя, Клаус. Теперь я понимаю твою мать и ее желание избавиться от тебя. Ты чудовище, твоя душа очерствела, а сам ты превратился в кусок гнили, уверенным, что он история этого мира. Ты жалок, доказывая свою силу таким путем. У тебя никогда не будет настоящей семьи, а люди будут с тобой только из страха, что ты уничтожишь их. И если для этого тебя дана вечность, то поздравляю, мне тебя просто жаль, - хрипло шептала девушка, смотря на мужчину снизу вверх с каким-то безумием в глазах. Раньше она никогда бы не посмела сказать это, ведь раньше ей было что терять.
- Забавно, как ты заговорила, Кэролайн, раньше ты ходила со мной на балы и принимала мои подарки, благодарила за спасение своей высоконравственной и полной великих целей жизни; смеялась вместе со мной, а потом шла развлекаться со своим парнем. Ты пустышка, к сожалению, я понял это только сейчас. В тебе нет ничего особенного, твоя доброта рассчитана только для тех, кого ты считаешь достойным, а остальных не берешь в свое королевское внимание. Я видел таких, как ты, за свою жизнь миллионы, и знаешь, мне противно лишь то, что я ошибся в тебе. А теперь продолжим наше веселье, милая, не будь вредной и скажи, куда вы спрятали двойника, - голос мужчины вмиг стал приторно нежным, а в глазах перестала плескаться ненависть, заменяясь равнодушием.
- Я уже сказала тебе множество раз: я не знаю местонахождения Елены, меня в это не посвятили, - говорила девушка, на что получила новую порцию вербены на окровавленную кожу.
Уже не было сил кричать или плакать, силы остались только на то, чтобы хрипло вздохнуть и дернуться. Она не помнила, как давно она находится здесь, не знала, как давно она не ела и как давно ее тело полностью пропитано вербеной и кровью. Но она знала, что не выживет, и поэтому старалась сохранить хотя бы самоуважение и гордость, не сказав своему мучителю ни слова на интересующий его вопрос.
- Я даже рад, что ты такая упрямая, Кэролайн, это дает мне право мучить тебя и смотреть, как ты ломаешься и прогибаешься под меня; смотреть, как ты борешься между чувством любви к друзьям и страхом перед смертью. Пожалуй, я посмотрю, насколько тебя хватит, ведь у меня так много времени. Считай это экспериментом, - сказал он, присаживаясь рядом с девушкой на корточки и нежно касаясь ее щеки. - Сладких снов, милая, пусть тебе приснится вечность, которую ты могла бы разделить со мной, но ты предпочла слепую зависимость от мнения друзей и своего любимого песика.
С этими словами мужчина покинул темное помещение. Ему было интересно посмотреть на ее попытки сохранить жизнь своим недалеким друзьям, было интересно понаблюдать за ее наивным заблуждением, наслаждаясь ее страхом, упиваясь им и полностью отдавать себя этим часам, когда Форбс полностью в его власти. Он не прощает предательства, а она предала его и его веру в чистоту ее души. Он заблуждался, позволил чувствам взять вверх, пытался поразить ее своими манерами и терпением, но сейчас он покажет настоящего себя, без тени притворства и попыток получить ее одобрение. Клаус Майклсон не прощает обид, возможно, именно поэтому не внушает ей сказать ему ответ на интересующий его вопрос. Нет, он хотел, чтобы чувство вины полностью сожгло ее, полностью истощило, чтобы, полностью потеряв уважение к себе, она выпустила своего зверя наружу, предоставляя ему отличное зрелище. Зрелище, которое доказывает, что из любого загнанного зверька можно сделать хищника, уничтожающего все на своем пути.
Часть 1
- Подъем, подъем! Завтрак подан, принцесса, - тихий и фальшиво нежный голос Клауса вывел меня из больного сна, который смог завладеть моим сознанием все лишь несколько часов.
В руках он держал стакан в котором было немного крови, запах которой лишь дразнил, заставляя чувствовать себя еще более беспомощной. Уже долгое время он приносит мне мою ежедневную порцию этой жидкости, не давая тем самым иссохнуть от жажды, но полностью обезуметь. Я резко вырываю у него из рук стакан, неосознанно морщась от боли, и выпиваю его содержимое.
- А знаешь, эта кровь была одной совсем юной особы, которая свято верила в любовь и благотворила Шекспира. Ее намерения были чисты, как и сама кровь, - задумчиво говорил мужчина. - Тебя не гложет чувство вины, что именно для тебя я нашел такой непорочный завтрак, чтобы ты почувствовала весь контраст ваших характеров?
- Мне все равно, Клаус. Это не я ее убила и не я принесла сюда ее кровь. Ты можешь убивать, кого хочешь, потому что это все будет лежать на твоих плечах. А если ты пришел поговорить со мной о том, как я была не права, что не приняла твою омерзительную сущность, то ты пришел зря.
Миг, и я оказалась прижата к стене. Майклсон смотрел на меня с каким-то равнодушием, сильно впиваясь одной рукой в шею, а другой нежно гладя по щеке. В этом весь он. Безумен и непредсказуем. Раньше я боялась его вспышек, боялась сказать что-то не то и лишиться не только своей жизни, но и обречь других на расплату за мои ошибки. А теперь я старалась доказать самой себе, что не боюсь, что худшее, что он мог со мной сделать, уже позади, только, несмотря на все мои попытки убедить себя в этом, в такие моменты сердце стучало невыносимо быстро, а глаза расширялись от ужаса.
- Думаю, тебе следует проветриться, найти вкусный ужин и понять, от чего ты отказываешься, прикрывая своих друзей, -прошептал он прямо мне на ухо, отчего по телу пошла мелкая дрожь. - Я же вижу, как ты голодна. Так почему бы не принять мою доброту и не выйти на улицу? Только для начала прими душ, клянусь, твоя вонь уже наполнила весь мой дом.
Я ошарашено смотрела на него. Что он задумал? Для чего ему это? Ведь вряд ли им движут благородство или жалость, вряд ли им движет что-то светлое в принципе. Но я не собиралась упускать такую возможность восстановить свои силы.
- Почему? - спросила я, когда оказалась в большой и светлой комнате. - Зачем тебе это, Клаус?
- У тебя полчаса, не опаздывай, иначе мне придется самому вытаскивать тебя отсюда, и, поверь, это будет достаточно унизительно для тебя, милая, - холодно ответил он, закрывая за собой дверь, оставив меня в полном замешательстве. Однако он был прав, и мне нельзя было тратить время зря.
Ровно через полчаса я оказалась возле главной двери. Клаус вальяжно сидел на диване в холле и, посмотрев на меня в упор, расплылся в улыбке.
- Я рад, что у тебя осталось достаточно благоразумия не опаздывать, - бархатным голосом проговорил он, подходя ко мне. - Прошу.
Клаус отворил входную дверь, а я прикрыла глаза от столь яркого света, от которого успела уже отвыкнуть. Город был оживлен, везде слышались голоса и смех, казалось, я попала в сказку после длительной поездки в ад. Шумно сглотнув, я переступила порог дома, зачарованно наблюдая за городом. Слыша пульс и стук сердец каждого человека, я вновь ощутила безумный голод.
- Полагаю, стоит найти не столь оживленное местечко, милая, - говорил он, перебирая мои волосы. - И я даже знаю одно подходящее.
Неуверенно посмотрев на него, я согласно кивнула, а он улыбнулся в ответ. Не показал свой фирменный оскал, а улыбнулся, как раньше. От этого по телу разлилось тепло, и я невольно ответила ему улыбкой. Он вел меня по людным улицам, а я старалась запомнить каждый миг моей специфической свободы, зная, что, возможно, сейчас я вдыхаю последние глотки чистого воздуха, наполненного жизнью, а не духотой и страхом. Пройдя так еще немного, Клаус наконец-то остановился и посмотрел на меня. Мы стояли возле какого-то кафе, где из людей были только две девушки, весело общающиеся между собой. Они чем-то напомнили мне Елену и Бонни, которые всегда были значительно ближе друг к другу, чем ко мне.
- Ужин подан, - тихо сказал Клаус, и я смогла услышать в его голосе хищную интонацию.
Я стояла, молча смотря на то, как одна из этих девушек весело смеялась над шуткой другой, и на моих губах появилась грустная улыбка. Возможно, я буду чувствовать безумную пустоту после этого поступка, но сейчас голод полностью завладел моим разумом. Стараясь идти как можно тише, но чем ближе я оказывалась к ним, тем больше затуманивался мой разум, отдавая мое тело в лапы безумной жажды. Подлетев к одной девушке, я впилась ей в шею, погружая свои клыки настолько сильно, что услышала какое-то хлюпанье у нее в шее. Она кричала, пыталась отбиться, и я невольно чувствовала эйфорию от ее отчаянных криков. Где-то в глубине души я осознавала, что сейчас убью ее, но не могла остановиться. И вот, когда уже тело было полностью обескровленное, я наконец-то оторвалась от шеи девушки, отшвыривая мертвое тело от себя.
- Хочу еще, - тихо говорю я, смотря прямо в глаза Клауса. - В твоем распоряжении еще ее подружка, дорогая. Догони ее, кажется, она побежала в ту сторону, - указывая рукой местонахождение моей следующей жертвы, улыбался Клаус.
Но сейчас мне было не до его улыбок. Рванув с места, я быстро нагнала свою новую жертву и впилась ей в шею, разорвав нежную кожу. Свежая кровь лилась по моим венам, чувство страха жертв возбуждало, а собственная сила заставляла меня чувствовать себя по-настоящему свободной. Откинув мертвое тело от себя, я победно улыбнулась и прикрыла глаза от наслаждения.
- Добро пожаловать, риппер, - услышала я знакомый голос, и мои глаза вмиг округлились, а боль полностью заполнила мое сознание.
- Нет, - тихо прошептала я, а по глазам потекли слезы. - Нет.
Часть 2
POV Клаус
Она смотрела в мои глаза с такой болью в своих светло-голубых очах, и радость от своей небольшой победы над ее разумом сразу же испарилась. Я смотрел на ее слезы, которые не переставали скользить по щекам, и мне невольно становилось стыдно. Нет, я не должен поддаваться чувству жалости, я должен ее сломать, отомстить и растоптать. Она не достойна большего.
- Ты… ты чудовище, - шептала девушка, отходя на шаг назад. - Зачем ты так со мной? За что?
- Ты можешь сказать, где этот бережно охраняемый двойник, и твои страдания закончится, - говорю я, приближаясь к ней.
Мне нравится, когда она такая загнанная, запутанная, не пытающаяся защищаться. В эти моменты она такая настоящая, такая естественная, что я начинаю удивляться: откуда в ней это? Откуда в слабой девушке, которой постоянно пользовались и манипулировали, столько света и наивности, почему жизнь не изменила ее и ее взгляды на жизнь, почему она осталась собой, хотя все стечения обстоятельств пытались уничтожить этот внутренний свет?
- К тому же это не я убил этих несчастных. Знаешь, ты так соблазнительна, когда не скрываешь свою сущность под фальшивой нравственностью, - говорю я.
- Заткнись, просто заткнись, Клаус. Ты так омерзителен, не понимаю, как я могла видеть в тебе что-то хорошее, единственное, на что ты способен, - крушить жизни других.
Я подхожу медленно, всматриваясь ей в глаза, но она не отходит, продолжая упрямо смотреть на меня. Она боится - я вижу это в ее глазах и слышу учащенное дыхание. Ей больно, ей очень больно, а я не могу поверить, что она и правда смогла рассмотреть что-то светлое во мне, учитывая, что такого не существует. Я осторожно стираю платком с ее лица еще свежую кровь и заправляю одну белоснежную прядь ей за ухо.
- Ты очень красивая, - говорю я, на что Форбс удивленно вскидывает брови. - А теперь нам пора.
И, не дождавшись действий с ее стороны, я потащил ее в сторону дома. Настроение резко ухудшилось, хотя должно было быть наоборот. Сейчас идея создать из нее монстра как-то пугала своей абсурдностью, а я не понимал, как мог решиться на такое. Я ненавидел эту девчонку с большими голубыми глазами и наивными мечтами, что ее близкие будут ей гордиться. Она не думала о своей жизни, надеясь на то, что ее друзья оценят этот жест, что будут чувствовать гордость за нее. Возможно, именно поэтому она так прелестна в своей святой вере в дружбу и любовь, в своей вере в прекрасность самопожертвования, в вере в белое и черное. Но жизнь - это гигантский спектр всех оттенков, и эта малышка явно еще не поняла этого. Возможно, именно поэтому я так трепетно отношусь к ней, позволяя тем самым манипулировать собой. Меня даже раздражала одна возможность того, что она может так легко управлять моим сознанием, строя против меня козни и не получая отмщение взамен. Меня бесит одна мысль об этом, поэтому я стараюсь сделать ей как можно больнее, чтобы в следующий раз она даже не подумала о возможности сделать что-то против меня.
Поднявшись на второй этаж большого особняка, я кидаю ее в комнату. Встретив непонимающий взгляд Форбс, я лишь криво ухмыляюсь и, ничего не объяснив, закрываю дверь. Я сам не понимаю своих действий. Двойник неизвестно где, а я предоставляю единственному, кто может мне сказать о ее местонахождении, апартаменты и комплименты. Спустившись вниз, я направляюсь в подвал, где еще недавно пропитывал тело Кэролайн Форбс вербеной. Тут пахнет сыростью, ее кровью и ее телом. Это какой-то безумно пошлый запах, который меня ужасно сильно возбуждает. Кое-где можно увидеть темно-красные следы ее крови, а кое-где - ее слезы и остатки одежды. Все пропитано ею, а может, у меня просто галлюцинации? Я уже сам не могу понять.
EPOV Клаус
***
POV Кэролайн
Я находилась в большой комнате, мысленно возвращаясь к тем девушкам. У них были родители, друзья, молодые люди. У них была жизнь, своя, счастливая или трудная, но они могли жить еще долго. Вставать с ранними лучами солнца или просыпаться уже днем, идти в школу или в университет; они могли работать в компании, могли мечтать стать актрисой или певицей, могли тайком любоваться на красивого мужчину и думать, что станут для него той единственной. Они могли радоваться своему дню рождению и готовить праздничный обед на Рождество. Они могли прожить долгую и счастливую жизнь, полную прекрасных моментов, могли осуществить мечту и быть прекрасными матерями. Они могли вдыхать запах свежей травы и быть живыми. В отличие от меня, чья участь жить вечно, используя ради этого жизнь других, лишая ее других. Боль жгла меня насквозь от осознания того, что я убила, не задумавшись, не остановившись. Убила, наслаждаясь этим. Я так же порочна, как и Клаус, а возможно, еще хуже.
Слезы покатились по моим щекам новым потоком, и хотелось плакать громко, чтобы весь этот проклятый дом сотрясался от моих страданий. Хотелось, чтобы хоть кто-то прижал к себе и сказал, что я ни в чем не виновата, хотя кого я обманываю? Я чудовище, пить кровь из пакета - не выход. Я создана убивать и лишать жизни. Я ужасна, я порочна и легкомысленна, я глупа. Но сейчас это была не одна моя проблема. Еще был Клаус, который уже доказал мне, как я слаба и насколько готова поддаться своим желаниям. Он, наверное, очень рад, что я так легко поддалась на соблазн. О, я уверена, он рад, что смог развеять свою скуку, а может быть, ему все равно. Но сейчас надо думать о том, как сбежать отсюда, потому что еще немного - и я скажу ему, где находится Елена, потеряв не только свою волю, но и гордость.
Часть 3
Тяжелые капли дождя шумно падали на красочные рисунки, размывая краски и превращая их в одну непонятную, уже ничего собой не представляющую смесь. Сильный ветер беспощадно колыхал листы. В комнате было темно, лишь отблески уличных фонарей проникали в комнату. Клаус молча стоял в комнате, наблюдая за ночным небом и сжимая кулаки. Так глупо было позволить случаю растоптать его цель, к которой он стремился тысячелетиями, так опрометчиво было полагаться на глупые чувства людей. Достав телефон, Клаус написал лишь несколько слов своим гибридам о том, что двойник и Сальваторе полностью в их власти. Теперь ее кровь бесполезна, теперь его жизнь лишена смысла.
Он сжимает телефон с такой силой, что он медленно покрывается трещинами, осколками впиваясь в его ладони. Он смотрит на звездное небо, чувствуя, как медленно маникальное равнодушие сменяется яростью и желанием мстить. Его цели стали недосягаемые, его жизнь стала бесполезной, а размеренное дыхание девушки в его доме заставляло напрягать слух до предела. Он медленно откидывает телефон в сторону, резко распахивая двери и направляясь к ней. Она так любит своих друзей, что пусть и ответит за их поступки, она так предана своим друзьям, что пусть и умрет за них. Клаус слишком резко открывает дверь, отчего она тут же просыпается и непонимающе смотрит на него.
- Клаус? Что случилось? - сонно бормочет она, потирая глаза.
- Ничего, милая. Лишь твои друзья в очередной раз подставили тебя, - мужчина тут же оказывается возле ее кровати, присаживаясь рядом и дотрагиваясь до ее волос. Он смотрит на нее с напряжением, словно обдумывая, что сделать ему дальше, а потом резко тянет ее волосы назад. Клаус медленно наклоняется к ней, вдыхая аромат ее крови, наслаждаясь тем, как сильно стучит ее сердце.
- Что мне с тобой делать, милая? Теперь ты бесполезна, так какой прок от того, что ты живешь?
Кэролайн просто смотрит на него, а ее сердце начинает биться еще быстрее, на что Майклсон лишь усмехается, проводя языком по ее вене, выступившей на шее. Ее молчание и напряжённая поза возвращают его в реальность. Она никогда не будет его, никогда не предаст друзей и не откажется от своих принципов, она навсегда будет думать о нем, как о гибриде, а ненависть будет расти с каждым днем. Она никогда не станет его: ни в Париже, ни в Риме, ни в Токио. Она принадлежит своим друзьям, которые уже все мертвы. Она нужна лишь ему, но это не взаимно. От осознания ненужности мужчине хочется кричать, но он старается перевоплотить ее в ярость. Грубыми движениями он впивается в шею, чувствуя, как ее горькая кровь оказывается во рту. Он погружает клыки так сильно, что кровь девушки полностью испачкала его лицо, медленно капая на рубашку. Кэролайн кричит, пытается выбраться, отчего он еще сильнее прижимает к себе, еще больше разрывая ее кожу. Мужчина чувствует, как с каждым глотком этой горькой крови, напоминающей вкус самой смерти, жизнь покидает ее, оставляя лишь тело. Он чувствует, что никогда больше не увидит ее глаз, что она никогда не улыбнется своей улыбкой и не откинет волосы назад. Но зато она будет его - ни Тайлера, ни Деймона, ни Мэтта - она будет принадлежать ему.
Он чувствует, как она медленно перестает сопротивляться, как яд проникает в ее тело, поэтому Клаус отстранился от нее, смотря на ее мучения и попытки заживить раны. Кэролайн поднимает на него глаза, наполненные ненавистью, отчего Клаус криво усмехается, запоминая ее образ. Еще живой, но уже его.
- Прости меня, моя милая, - шепчет он, подходя к ней. - Прости.
Он впивается ей в шею с новой силой, чувствуя, что она на пределе, но не позволяя себе остановиться. По его щекам текли слезы, смешанные с ее кровью. Она все меньше сопротивлялась, просто цепляясь за его руку. Сердце девушки остановилось быстро, а руки перестали останавливать мужчину. Клаус почувствовал безумное удовлетворение, смешанное с полным безумием. Он просидел с ней всю ночь, поглаживая ее волосы грязными от крови руками, не обращая внимания, что его рубашка полностью впитала кровь Форбс, а из глаз продолжали капать слезы.
Уже на рассвете он встал с пола, осторожно положив тело девушки на кровать. Достав несколько листов бумаги, он принялся рисовать ее, еще живую, уже его, пачкая рисунок кровью на руках.
Его любовь обернулась смертью для нее.
Ее кровь окрасила шедевры в ярко-алый цвет смерти.
