..14 марта 1725 года старинное родовое поместье на окраине Неаполя залилось мучительными криками женщины. Юная Фелисия Маргарет Брайтли, жена Генри Роджера Брайтли, Неаполитанского градоначальника, в нестерпимых муках ждала появления на свет долгожданного ребёнка. Долгожданного не только для четы Брайтли и их родственников, возлагавших столь большие надежды на не рожденного сына, но и для всех горожан, некоторые из которых даже собрались у монолитной кладки ограды, скрывавшей богатое трёхэтажное поместье Брайтли. Фелисия, измученная и уставшая, мечтала о смерти, но боролась из последних сил, желая появления своего первенца больше всего на свете...
Детский крик разнёсся по коридорам, погруженным в мертвенную тишину. Но это был не конец... Ещё час тело юной миссис Брайтли хранило в себе второй плод. Мальчик, рождение которого было предсказано. Судьба не позволила юной матери увидеть первых шагов и слов своих новорожденных близнецов. Единственное, что напомнит о ней, это имена, данные близнецам. Последняя просьба умирающей женщины двадцати лет: « Имена наших ангелочков должны быть воистину королевскими... Анна и Александр...» Последний выдох сорвался с тонких охладевших губ. Фелисия Маргарет Брайтли скончалась 15 марта 1725 года от потери крови. Генри воспитывал детей, следуя всем традициям их рода. К семнадцати годам обучение окончилось, оставив глубокие познания в латинском, итальянском и французском языках, знания основ математики, философии, географии, истории и прочих предметов. Близнецы прекрасно музицировали и читали стихи. Анна, получившая второе имя в честь матери отца – Джэйнальдина, или просто Джэйн, интересовалась музыкой, живописью и литературой, пренебрегая делами отца. Алек, в обществе его имя приобрело более упрошенное и сниженное звучание, искренне интересовался начинаниями отца. Народ любил мальца, считая его истинным правителем, пусть пока и совсем юным...
В 1742 году в город приехал влиятельный предприниматель со своим братом, имя которого было известно Новому и Старому свету. Маркус и Джон Блек хотели посетить Неаполь с двумя целями, одна из которых была не совсем деловая. Заключение выгодной сделки с местным банком, имеющим достаточно неплохой капитал, являлось лишь прикрытием для основной и единственно важной цели. Младший из братьев, Маркус, искал девушку, которая могла стать его верной спутницей на всю жизнь. Все знатные семьи города, имевшие дочерей, старались заполучить влиятельного финансиста в родственники. Первая цель требовала частого прибывания братьев в доме мистера Брайтли. Иногда они оставались на ночь, но всё же редко сталкивались с Джэйн и Алеком. Если юноша требовал от отца разрешения присутствовать на деловых беседах, то Джэйн брезгливо отказывалась показываться на глаза гостей. Как не стремилась девушка избегать встреч, они случались и имели свои последствия. После двух недель прибывания Маркус официально просил руки Анны Джэйнальдины Брайтли. Отец был счастлив, но он даже не подозревал о любви своей дочери к старшему брату, загадочному и молчаливому Джону. Джэйн была воспитана в слишком строгих правилах, чтобы позволить себе ослушаться отца. Покорно она готовилась к свадьбе с малознакомым и нелюбимым человеком. Алек знал о тайных чувствах своей сестры и старался помочь ей. Несколько раз он срывал сделки и устраивал встречи Маркуса с неинтересными ему дамами, чем вызвал недовольство отца и был отправлен в Рим для дальнейшего обучения. На кануне свадьбы, когда все приготовления были законченны в стенах поместья случилось страшное. Джэйн покончила с собой. Её девичье тело ещё хранило жизнь, но спасти девушку не смог даже самый известный доктор Неаполя. Похороны вместо свадьбы. Красиво и романтично, но слишком грустно и трагично... Бледное лицо с теплой улыбкой обрамляли золотые локоны. Подвенечное платье, слишком пышное, поднималось в узком гробу. Генри и Алек стояли у изголовье, Маркус оставался рядом, а Джон с диковатой ухмылкой смотрел на своё творение. Он ушёл прежде, чем гроб опустили, накрыв его толстым слоем мягкой земли.
- Милая моя Джэйн, мы не должны были быть насколько жестоки с ними, - тонкие бледные руки скользнули по золотым локонам девушки. - О нет, мой ненаглядный Джон, это они были жестоки, выдавая меня за Маркуса, - её тело сжалось, ногти впились в нежную кожу ладоней. Обжигающая боль наполнила всё тело. Больше она не могла говорить, крепко сцепив зубы, девушка свернулась калачиком. Эта боль горела внутри уже второй день и становилась более сильной. Нестерпимо сильной. Временами она теряла сознание, но и тогда губы продолжали выводить его имя.
Прошла неделя с того дня, как холодный нож скользнул по тонким рукам девушки, выпуская узкие ленты крови. Она знала, что не умрёт. Алек не мог обмануть, а Джон, самый любимый и дорогой человек, или не совсем, на земле, обещал, что этого не случиться. Она и не умерла, или не совсем.
Утром 8 апреля 1842 года Джэйн получила тайное письмо от брата, в котором он рассказывал невероятную историю. Возможно, девушка не поверила бы в то,что было написано на небольшом обрывке листа, но слишком сильно она любила Джона, слишком сильно страда и не желала этой свадьбы. «... Я старался разорвать вашу помолвку и даже нарушить свадьбу, но все мои действия лишь вызвали гнев отца... Но это в прошлом. Теперь не важно...Прости, надеюсь, ты не будешь на меня сердиться. Вечером, в канун отъезда, я говорил с Джоном. В нашем разговоре Он раскрыл мне всю правду. Джон лишь сопровождающий в этом опасном путешествии. Он работает врачом в Лондоне и не так богат, как его человеческий попутчик... Я обязался тебе рассказать абсолютно всё, а теперь не знаю смогу ли... Джон не человек. Он вампир. Не бойся, Он не опасен. Не для тебя. Милая моя сестрёнка, Джон так же сильно и страстно любит тебя, как и ты Его. Прости, что раскрыл твои чувства... Его ипостаси не позволяет союза с человеком, поэтому Он с той же горечью, как и я, как и ты, переживал приближение этой свадьбы... Все мы знаем, что ты предпочла бы смерть замужеству с нелюбимым. Опираясь на этот вариант, Джон предложил сделать тебя вампиров. Я не согласился и никогда не стал бы рассказывать тебе. Теперь я понимаю, что это эгоистично. Твоё счастье важней того, кем ты станешь для семьи. Я готов потерять тебя, зная, что нашла своё счастье... Милая моя сестрёнка, если ты решишься это сделать, я пойму и поддержу тебя... Твой брат, Алек...» Джэйн разорвала это письмо и сожгла.
Джон омывал тело девушки, прислушиваясь к затихающему сердцу. Действовать стоило немедленно. Острые зубы пронзали мягкую кожу девушки, позволяя яду проникнуть в замирающий поток крови. Она еле слышно всхлипывала с каждым укусом. Комната, тёмная и прохладная наполнилась тишиной. Джон стоял, склонившись над обнажённым телом девушки. Только что он создал нового вампира, только что он позволил укрепиться хрупкой любви вампира и человека. Джон оставил девушку в комнате. Была одна большая проблема. Открытый гроб и родственники. Можно положить и Джэйн, но боль превращения изгибает тело в муках. Талант чучельника и врача стал главным помощником. О пропавшей простолюдинки будут думать гораздо меньше, чем о пустом гробе дочери градоначальника.
Джэйн поднялась с постели, если эти разорванные простыни и обрывки ткани можно было назвать таковыми. Всё сознание переменилось, восприятие усилилось, а в горле ощущалось странное, но очень сильное жжение. Темнота,что скрывала предметы от глаза людского, расступилась пред Джэйн. Тишина и покой. Ни души, ни звука. - Джон, - тихо произнесла Джэйн, но никто не отозвался. Не появился он и на следующий день. И последующие дни в его ожидании не приносили результатов. Джэйн под властью нестерпимой жажды покинула убежище, выйдя на простор городских улиц. Это был Рим и она была одна. Одинокий, брошенный вампир на грязных улицах города.
Многие месяцы она ходила в поисках бросившего её вампира. Теперь любовь сменилась ненавистью. Больше всего Джэйн желала увидеть брата, но слишком сильно боялась навредить ему, а может ещё больше предстать брошенной и несчастливой вампиршей. Джэйн запретила себе возвращаться в Неаполь, но и жить одинокой хищницей не хотела. Повинуясь историям и слухам, что слышала от некоторых кочевников, она направилась в Вольтерру, где жил могущественный клан хранителей истории вампиров. Джэйн была принята подозрительно быстро, но в жертву этой быстроте она принесла память о прошлой жизни и первых моментах новой.
